Деревянная Свято-Покровская церковь

Церковь в селе Плишевцы

До сотой годовщины со дня постройки Свято-Покровской церкви в селе Плешивец на Полтавщине

Наличие давнего величественного сооружения (замка, дворца, храма) в небольшом населенном пункте, как правило является немым свидетельством о временах былого расцвета, периоды когда в нынешних деревнях и городках, так сказать “творилась история”. Яркой иллюстрацией этому может служить бывшая гетманская столица Батурин, в котором гигантский дворец гетмана Разумовского резко диссонирует с окружающей сельской обыденностью.

Однако в этом правиле есть свои исключения. Село Плешивец Гадячского района Полтавщины никогда не было ничьей столицей или резиденцией, оставаясь как бы в стороне от основного потока исторических событий. Вероятно, за последние два-три века существенно не менялся не только статус, но и количество жителей села. А значит, случайным туристам, которые попадают в эту пасторальную местность над Пслом, тем более странно увидеть там грандиозную храмовую постройку – церковь Покрова Пресвятой Богородицы, по очертаниям напоминает деревянные “запорожские” церкви кон. ХVII-ХVIII веков.

Это первое впечатление является одновременно и правильным и ошибочным. На самом деле церковь кирпичная и построена только в 1906 году, однако ее непосредственным прототипом был деревянный собор в городе Новомосковске (Самарчик), построенный архитектором Яковом Погребняком в 1778 году. А появилась она в полтавской глубинке благодаря выдающемуся уроженцу Плишивця – архиепископу Парфению (в миру – Памфил Андреевич Левицкому) (1858-1922). По большому счету, она стала символическим надгробным памятником и самому архиепископу, и его отцу (похоронен возле храма), что более 30-ти лет был приходским священником этого села.

Таким образом, церковь в Плишивци связана не столько с историей этого поселения, сколько с биографией одного выходца из него, который, в отличие от многих украинский того времени, сделали карьеру в Санкт-Петербурге или Москве, не отрекся ни от своей “малой Родины”, ни от своего этнического корня. И показал это не только построением храма, который стал первым примером возвращения к древнеукраинской архитектуры во время, когда церкви строились в строгом соответствии с синодального лекала в псевдовизантийском и псевдомосковському стилях, но и своим участием в редактировании украинского перевода Четвероевангелия Филиппа Морачевского (вышло в 1906 -1912 годах), борьбой за получение разрешения на преподавание в начальной школе на украинском языке, работой над изданием произведений выдающихся церковных деятелей украинского происхождения (в частности – Святителя Димитрия Ростовского). “В высший сферах я считаюсь украинофилом, что меня нисколько НЕ смущает; напротив, горжусь таким названием и желавшего бы быть таковым на самом деле» – писал в 1909 году владыка Парфений в письме Елисею Трегубова. Многие украинские деятелей того времени (Дмитрий Яворницкий, Орест Левицкий, Ефим Сицинский, Александр Лотоцкий) смогли решить вопросы, которые нуждались санкции в упомянутых “высших сферах” (например – тот же разрешение на издание украинского перевода Евангелия) не в последнюю очередь благодаря усилиям Преосвященного Парфения.

Появление храма в “Украинском стиле” также много является следствием того, что, находясь большую часть своего архиерейского служения на кафедрах в России (1899-1904 – епископ Можайский, викарий Московской епархии, 1908-1917 – епископ Тульский), Парфений старался поддерживать контакты с земляками. Одним из них был историк Дмитрий Яворницкий, который в то время работал в Московском университете. Именно в его коллекции владыка увидел фотографию церкви в Новомосковске, загоревшись идеей построить подобный храм в своем селе. Впрочем, разработанный московским архитектором Иваном Кузнецовым проект не был слепым повторением храма Погребняка (хотя Дмитрий Яворницкий и подарил Кузнецову фотографию Троицкого собора в Новомосковске с посвящением: “Первому-Погребняку, второму-Кузнецову”). Сам Парфений, судя по всему, хотел сохранить большую внешнее сходство, однако вынужден был согласиться с техническими аргументами художника: «архитектор (Кузнецов, Коренной москвич), допустили и немало отступлений, которы – по его словам – вызваны тем обстоятельством, что церковь строится из кирпича, а не из дерева. Но, кроме того, ему – без сомнения – хотелось внести и нечто свое »- писал Парфений историку Оресту Левицкому. Отметим, что выбор архитектора был достаточно случайным – просто в это самое время Иван Сергеевич разрабатывал проект двор Саво-Сторожинського монастыря в Москве, а следовательно, владыке, который курировал это строительство, просто было удобно сотрудничать с одним и тем же архитектором. По иронии судьбы, правнук Кузнецова, создал сайт, посвященный истории своей семьи, едва скрывает раздражение тем, что его прадеда причислили к создателей нового украинского стиля и занесли в список “Зодчие Украины конца XVIII – начала XX веков”.
Плишивець 2006Совершенно очевидно, что без участия Парфения невозможно было не только “пролобировать” в Святейшем Синоде утверждении нестандартного проекта, но и собрать средства (более ста тысяч рублей) на его строительство. Кроме собственных средств епископа, значительную сумму было собрано среди московских купцов и других богатых жертвователей. Строительство продолжалось в течение 1902-1906 годов, кроме самого храма было также построена колокольня и хозяйственные помещения, территорию обнесен нарядным забором. Церковь в июле 1906-го освящали сам епископ (к тому времени он уже был на Подольской кафедре) Парфений и епископ Полтавский Иоанн (Соколов).

Появление церкви в “староукраинском” стиле не осталась незамеченной в украинских кругах. Орест Левицкий откликнулся на это событие статьей “Новый храм в старом русском стиле» в «Киевской старине» (потом вышла отдельной брошюрой), вышли соответствующие публикации в журналах «Православная Подолия», «Родной край». Описав историю строительства храма Левицкий, в частности, отметил “так возник на территории Полтавщины новый архитектурный памятник, представляющий собой настоящую Достопримечательность НЕ только по своим художественным достоинства, как безукоризненно-прекрасное, Стильное, оригинальное красоты здание, но Главным образом – как первый опыт художественного воспроизведения национального Украинского зодчества ».

А отзыв “Родного Края” противопоставил внешний вид этого храма “типичном” храмовом строительству того времени: “Нынешние “строители и Созидатель” церквей на Украине – вместо наших старых образцов, разнообразного и благородного стиля, часто строят неуклюжие, еще и к тому же пестро раскрашенные церкви и колокольни, придерживаясь того “русского” (старо-московского) стиля, – с теми приземистыми столбами, тяжелыми, нависшими сводами, “луковичных” головками и т.д. Древними нашими образцами совсем пренебрегают “. Кстати, хотя это и написано почти сто лет назад, звучит удивительно актуально.

Для самого епископа церковь в родном селе стала тем местом, к которому он мысленно летел с чужбины. При малейшей оказии он заезжал к Плишивця, неоднократно служил в “своем” храме. А в 1917 году (на тот момент он был архиепископом Тульским), уйдя на покой, Парфений вернулся на родину. Формально числились при Ахтырском монастыре, он в действительности жил в доме своей родной сестры в Плишивци и выполнял функции приходского священника. В мае 1918 года он писал митрополиту Новгородскому Арсению (Стадницкий): “За отсутствием приходских священника я и сейчас на своей родине совершая службы Церковные и все требы, кроме венчания браков. Прихожане об этому очень просили меня.
Трудненько в холодном храме и без диакона, но справляюсь ».
Хотя этому нет документальных подтверждений, вполне логичным выглядит предположение, что архиепископ желал быть похороненным у плишивецькой церкви. Но судьба распорядились иначе – в марте 1920 года Парфений получил назначение на Полтавскую кафедру, которой и руководил до самой смерти в январе 1922 года. Похоронили владыку в Полтавском Крестовоздвиженском монастыре (в отличие от многих других захоронений этого некрополя, уничтоженных во время атеистических кампаний, могила Левицкого сохранилась).

“Детище” владыки также повезло. В советское время было разобрано на кирпич колокольню и забор, из самой церкви – сброшено купола и превращен в зернохранилище. И хотя следы разрушений достаточно заметны, храм не перестает поражать своим величием. Вероятно, спасла церковь глубокая провинциальность Плишивця, расположенного вдали от городских центров и важных путей. Ее просто не получили “длинные руки” власти. К сожалению, именно эта “незаметность” сейчас препятствует возможности реставрации храма – если бы подобный храм сохранился в Киеве или по крайней мере в Полтаве, шансы на его возрождение были бы намного выше.